Название: Настоящий марикьяре не пройдет мимо…
Дисклеймер: на чужое не посягаю, своего не отдам
Герои: Рамон Альмейда, Ротгер Вальдес
Пейринг: Рамон Альмейда | Ротгер Вальдес
Жанр:
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13/12+
Размер: драббл (4 626 знаков)
Статус: окончен
Аннотация: капитан Альмейда решает личные проблемы
Комментарии: Джедайту
Размещение: где угодно – при условии указания авторства и неизвлечения коммерческой выгоды
– Ротгер! Лейтенант Вальдес!
Вальдеса Рамон перехватил ближе к вечеру, на одной из «собачьих тропок» – вернее, окликнул, приметив ниже по склону знакомую спину в щегольской рубашке оттенка «темная кровь».
– Ротгер! Лейтенант Вальдес!
Вальдеса Рамон перехватил ближе к вечеру, на одной из «собачьих тропок» – вернее, окликнул, приметив ниже по склону знакомую спину в щегольской рубашке оттенка «темная кровь». Рубашка замерла, сделала полный поворот кругом – и спустя рекордное время и не подумавший запыхаться Рохелио уже стоял рядом и по-кошачьи щурился:
– Так Ротгер или лейтенант Вальдес?
Рамон отмахнулся. Нахмурился.
– Поговорить надо.
Собеседник скривился:
– Не будь Юлианой, друг. Я же вижу, что ничего серьезного не приключилось, а мораль читать – какого Змея? Еще скажи, что у меня волосы длинней положенного… Ленточка зато патриотичная, предъявляю! – Сдернул оную – своенравные пряди тут же подхватил шван, – Рамону едва ли не под нос сунул.
– И скажу… Ты таким же растрепой по гусиным портам шатаешься?
Вальдес пытливо вгляделся в его лицо, потом хмыкнул. Смуглые пальцы разглаживали темно-красную ленту, сминая ее еще больше.
– Ах, вот оно что… Хулио выболтал, так?
– Нет. То есть не совсем. Так получилось. – Ох и зря он тогда напился до приступа откровенности… Или все же бессилия?.. Прекрасно понимаешь, что с тобой творится, понимаешь, насколько это бредово, но после месяца-четырех покоя непременно налетишь на рифы – вот как сейчас эти смоляные… смоляные! а не как у некоторых… – и все по новой…
– «Получилось», – передразнил Кэналлиец.
Дурацкое прозвище прилипло к другу хуже смолы, хоть даже внешне тот был и повыше большинства кэналлийцев, и покрупнее. Последнее, впрочем, в глаза не бросалось и даже спустя лет десять бросится едва ли – хорошо сложен, гибок (иногда чужие акробатические трюки во время абордажей вызывали смесь досады и восхищения), ловок… Еще как ловок, мысленно усмехнулся Рамон, припоминая ряд случаев и вальдесовскую манеру ухватить какой-нибудь мелкий предмет и, подбрасывая его раз за разом в воздух, заговаривать жертву до полного изумления. Ну или бешенства. …Какая-то особая северная чеканность и по-южному черные глаза под выразительными бровями – не будь полукровка таким зубоскалом, одним взглядом бы строил матросов, а так… а так они строятся сами.
– С кем я «шатаюсь», не ваше кошачье дело, капитан Альмейда.
Таким Вальдеса он видел не впервые, но редко. И говорить ему такому «не ершись» означало еще ухудшить положение. Вот только струна терпения «капитана Альмейды» уже лопнула тоже.
– Хотите в моряцкую байку, лейтенант Вальдес? Уже мните себя легендой, которой позволено все? – Рамон выдохнул и умолк, понимая, что еще слово – и начнется ссора, которая неведомо, чем закончится. – Что ж тебе твоих этих ведьм не хватает, башка твоя непутевая… То дочку коменданта едва ли не из-под венца, то теперь вот это…
Любитель приключений молчал. От его непонятного взгляда, устремленного в сторону моря, становилось зябко. Но когда оной снова упал на Рамона – того пробрал самый настоящий озноб.
– А что… тебе за меня стыдно, Рамон?
– Нет, я… – Как же он не любит изворачиваться! Но полуправда – не совсем вранье. – Я беспокоюсь.
– За мою… гм, репутацию? – голос этого кошкина сына вмиг вернул себе обертоны, за которые неудержимо хотелось намылить шею. Шаг, второй – и чужие улыбающиеся губы почти коснулись уха: – Можешь успокоиться, я всегда сверху.
Рамон опомнился только тогда, когда услышал треск ткани – и как-то отстраненно отметил, что рубахе Вальдеса конец, очень уж неудачно порвалась – от выреза вниз к талии. Ротгер это тоже понял и тоскливо выругался – так сугубо по-бергерски, что конкретный смысл от Рамона ускользнул.
– Любимая рубашка… Вот что она, бедняжка, тебе сделала, а? Нет бы глаз подбить, раз уж так кулаки зачесались… – Вальдес улыбался, шутил – но, против обыкновения, как-то неловко. Рамон медленно разжал пальцы и отступил назад – от жара чужого тела непривычно, позорно и оттого – мучительно загоралось собственное лицо. Но отворачивать его было бы трусостью.
Глаза напротив блестели навроде вишен под дождем, но Рамон Альмейда родился там, где упомянутые не спели, и к поэтическим метафорам был равнодушен. Им владело иное: внезапное, болезненное своей зыбкостью подозрение, что… быть может… быть того не…
Вальдес удивленно ахнул Рамону в самые губы, а затем и вполне доходчиво показал, почему он «всегда сверху» – даже закаленные можжевеловой дриксы против пары глотков хексбергской ведьмовки бессильны. Но то дриксы, а это Альмейда – судя по зарывшимся в его волосы пальцам Вальдес тоже так думал.
– Отдышаться… дай…
– А если не дам? Задохнешься – не будешь больше... развлекать всяких.
– Ты еще скажи: самому надо, – ухмыльнулся Ротгер. Его нижняя полноватая губа с трещинкой выглядела еще заманчивей, нежели обыкновенно, и Рамон ответил уже не словами. Утвердительно.
17 июля 2015 года
Прочитать/скачать в формате .docx